Игры из классических книг
Алан Александр Милн. «Винни-Пух и все‑все‑все» (перевод Бориса Заходера)
Игра в ПустякиКто играет: сначала один Винни-Пух, а затем и все-все-все
Что нужно для игры: палочки или шишки, река или ручей и мост
«Тем временем Винни как раз подошел к мосту. И так как он не смотрел себе под ноги, он споткнулся, шишка выскользнула из его лап и упала в воду.— Обидно! — сказал Пух, глядя, как шишка медленно проплывает в сторону моста. Он хотел сходить за новой шишкой… но потом подумал, что лучше он просто поглядит на Реку, потому что денек такой славный; Винни-Пух лег на пузо и стал смотреть на Реку, а она медленно, плавно скользила вдаль…
И вдруг из-под моста появилась его шишка, тоже медленно, плавно скользившая вдаль.
— Как интересно! — сказал Пух. — Я уронил ее с той стороны, а она выплыла с этой! Интересно, все шишки так делают?
Он пошел и набрал еще шишек.
Да. Они все так делали.
Тогда он бросил две шишки сразу и стал ждать, какая из них выплывет первой. И одна из них выплыла первой, но, так как они были одинакового размера, Пух не знал, была ли это та, которую он задумал, или другая. Тогда в следующий раз он бросил одну большую, а другую маленькую, и большая выплыла первой, как он и думал, а маленькая выплыла последней, как он тоже думал, так что он выиграл два раза!..
<…> Так появилась на свет игра, которую потом назвали игрой в „Пушишки“, в честь Винни-Пуха, который ее изобрел и научил играть в нее своих друзей. Только потом они стали играть палочками вместо шишек, потому что палочки легче различать, а игру назвали просто „Игрой в Пустяки“, и в этом названии от Пуха осталось только „Пу“, а от шишек вообще ничего не осталось.
И вот однажды Пух, и Пятачок, и Кролик, и Крошка Ру играли в Пустяки; они бросали палочки по команде Кролика, а потом стремглав мчались на другую сторону моста, и все глядели вниз, ожидая, чья палочка выплывет первой. Ждать приходилось подолгу, потому что Река была в этот день очень ленива и, казалось, вообще не думала о том, чтобы двигаться к цели.
— А вот моя! — крикнул Крошка Ру. — Нет, не моя, это чья-то другая. Это не твоя, Пятачок? Я думал, это моя, а это не моя. Вот она! Нет, не она! Это не твоя, Пух?
— Нет, — отвечал Винни-Пух.
— Наверно, моя палка пропала, — сказал Ру.— Кролик, моя палка — пропалка! Пятачок, а твоя палка — пропалка?
— Они всегда заставляют ждать дольше, чем вы думаете, — сказал Кролик.
— А сколько, ты думаешь, они заставят ждать? — спросил Ру.
— Вон твоя, Пятачок, — вдруг сказал Винни-Пух.
— Моя такая сероватая, — сказал Пятачок, сам не решаясь высунуться дальше из боязни свалиться в Реку.
— Да, да, ее я и вижу, она плывет в мою сторону.
Кролик высунулся дальше всех, высматривая свою палочку; Крошка Ру прыгал, как заводной, пища: „Палка, палка, поскорей! Палка, палка, поскорей!“ — и Пятачок тоже ужасно взволновался, потому что ведь показалась только его палочка, а это означало, что он выигрывает».
Лев Кассиль. «Кондуит и Швамбрания»
ГляделкиКто играет: одноклассники гимназиста Лели, старшего из двух братьев — главных героев
Что нужно для игры: ничего
«Девочки ввели в класс много новшеств. Главным из них были „гляделки“. В эту увлекательную игру играл поголовно весь класс. Состояла она в том, что какая-нибудь пара начинала пристально глядеть друг другу в глаза. Если у игрока от напряжения глаза начинали слезиться и он отводил их, это засчитывалось ему как поражение. У нас были лупоглазые чемпионы и чемпионши. Был организован даже турнир — чемпионат „гляделок“. Весело и незаметно проходили уроки.
Матч на звание „зрителя-победителя“ всего класса длился подряд два урока и часть большой перемены. Состязались Лиза-Скандализа и Володька Лабанда. Два с половиной часа они не сводили друг с друга невидящих глаз. В этот день даже на уроке физики учитель был поражен необычайной тишиной в классе. Не понимая, что происходит, физик объяснил устройство ватерпаса. Потом он на цыпочках ушел. К концу большой перемены Володька Лабанда закрыл рукой воспаленные глаза. Он сдался. Лиза все глядела исподлобья, неподвижно. И девочки, торжествуя, предприняли „всеобщее визжание, или детский крик на лужайке“. А мы удрученно заткнули уши.
Но Лиза-Скандализа, странно наклонив голову, продолжала глядеть исподлобья в одну точку. Обе Шпингалетки заглянули в ее лицо и испуганно отскочили. И мы увидели, что глаза Лизы закачены под лоб. Лиза давно была в обмороке».
Лапки-тяпкиКто играет: Оська, младший из братьев, и комиссар Чубарьков
Что нужно для игры: ничего
«Оська решил сам помериться силами с непобедимым комиссаром.
— А в „лапки-тяпки“ вы умеете играть? — спросил Оська.
— Это как же — в „лапки-тяпки“? — удивился комиссар.
— А вот так, — проговорил Оська, снова устраиваясь на колени к Чубарькову. — Вот вы положите сюда вашу руку, а я буду вас ударять. А вы должны руку убирать, чтобы я не попал. Как не попаду, тогда вы будете бить. У нас в классе все так играют.
— А ну давай, давай, — охотно заинтересовался комиссар и положил на ломберный столик свою широкую пятерню — руку грузчика.
Оська прицелился. Он замахнулся левой рукой, но коварно ударил правой. Тяп! Комиссар не успел отдернуть руку.
— Смотри ты! — удивился комиссар. — Подловил, подловил… А ну-ка еще! Понял я вас. На, бей!
Оська проделал тот же маневр. Но ладонь его громко шлепнулась о стол. Комиссар на этот раз ловко убрал руку в последний миг.
— То-то, — сказал Чубарьков, чрезвычайно довольный. — Ну, а теперь клади свою пятишку».
Владимир Набоков. «Ада, или Радости страсти» (перевод с английского Сергея Ильина)
Кубки с солнечным светомКто играет: брат и сестра, влюбленные друг в друга Ада и Ван
Что нужно для игры: солнечный день, участок земли под деревом, палка
«Итак, опустив глаза и взмахнув позаимствованным у пионов острым зеленым колышком, Ада объяснила распорядок первой игры.
Тени листвы на песке по-разному перемежались глазками живого света. Играющий выбирал глазок — лучший, ярчайший, какой только мог отыскать, — и острым кончиком палки крепко его обводил, отчего желтоватый кружок, мнилось, взбухал, будто поверхность налитой всклянь золотистой краски. Затем игрок палочкой или пальцами осторожно вычерпывал из кружка землю. Получался земляной кубок, в котором уровень искристого infusion de tilleul (липовый настой (фр.))волшебным образом понижался, пока не оставалась одна драгоценная капля. Побеждал игрок, сумевший изготовить больше кубков, скажем, за двадцать минут.
— И все? — с подозрением осведомился Ван.
Нет, не все. Взрывая крепкий кружок вокруг особенно красивого сгустка золота, Ада приседала на корточки, переступала, не подымаясь, на новое место, черные волосы лились на подвижные, гладкие, словно слоновая кость, коленки, трудились руки и ляжки, одна рука держала колышек, другая сметала назад надоевшие пряди. Легкий ветер внезапно затмил ее пятнышко. Когда это случается, игрок теряет очко, пусть даже листок или облачко поспешают убраться прочь».
Льюис Кэрролл. «Алиса в зазеркалье» (перевод Нины Демуровой)
Мою любовь зовут на АКто играет: Алиса сама с собой
Что нужно для игры: ничего
«Но Алиса его не слушала: она не отрываясь смотрела из-под руки на дорогу. — Там кто-то идет! — сказала она наконец. — Только очень медленно. И как-то странно!
(Гонец прыгал то на одной ножке, то на другой, а то извивался ужом, раскинув руки, как крылья.)
— А-а! — сказал Король. — Это Англосаксонский Гонец со своими англосаксонскими позами. Он всегда так, когда думает о чем-нибудь веселом. А зовут его Зай Атс.
— „Мою любовь зовут на З“, — быстро начала Алиса. — Я его люблю, потому что он Задумчивый. Я его боюсь, потому что он Задира. Я его кормлю… Запеканками и Занозами. А живет он…
— Здесь, — сказал Король, и не помышляя об игре: пока Алиса искала город на З, он в простоте душевной закончил ее фразу.
— А второго гонца зовут Болванс Чик, — прибавил Король. — У меня их два — один бежит туда, а другой — оттуда».
Комментарий Мартина Гарднера: «Это популярная в викторианской Англии игра. Первый из играющих говорил: „Мою любовь зовут на А… Я его люблю, потому что он… Я его боюсь, потому что он… Он меня водил в… Он меня кормил… И живет он в…“, — подставляя слова, начинающиеся на „А“. Второй из играющих повторял те же фразы, подставляя слова на „Б“, и так далее до конца алфавита. Не нашедшие нужного слова выбывали из игры. Фразы бывали разные; выше цитировался вариант, приводимый в книге „Английские детские стихи и песенки“ Джеймса Орчарда Хэллиуэла, которая пользовалась успехом во времена Кэрролла»
Николай Помяловский. «Очерки бурсы»
Пряники, швычки, игра на белендрясахКто играет: ученики младших классов бурсы (духовной семинарии)
Что нужно для игры: ничего
«Посмотрел он, как играют в чехарду, — игра, вероятно, всем известная, а потому и не будем ее описывать. В другом месте два парня ломали пряники, то есть, встав спинами один к другому и сцепившись руками около локтей, поочередно взваливали себе на спину друг друга; это делалось быстро, отчего и составлялась из двух лиц одна качающаяся фигура. <…> На третьей парте играли в швычки: эта деликатная игра состоит в том, что одному игроку закрывают глаза, наклоняют голову и сыплют в голову щелчки, а он должен угадать, кто его ударил; не угадал — опять ложись; угадал — на смену ему ляжет угаданный. Семенов увидел, как его товарищу пустили в голову целый заряд швычков и как тот, вставая, схватился руками за голову.
<…> На следующей парте Митаха выделывал богородичен на швычках, то есть он пел благим гласом „Всемирную славу“ и в такт подщелкивал пальцами. Тут же Ерундия (прозвище) играл на белендрясах, перебирая свои жирные губы, которые, шлепаясь одна о другую, по местному выражению, белендрясили. Третий артист старался возможно быстро выговаривать: „под потолком полком полколпака гороху“, „нашего пономаря не перепономаривать стать“, „сыворотка из-под простокваши“».
КраскиКто играет: ученики младших классов бурсы
Что нужно для игры: ничего
«До прихода учителя ученики успели сыграть в краски. Выбрали из среды себя ангела и черта, выбрали хозяина: другим участникам в игре были розданы названия той или другой краски, которые не сообщались ни ангелу, ни черту. Вот приходит ангел, и стучит он в двери.
— Кто тут? — спрашивает хозяин.
— Ангел
— За чем?
— За краской.
— За какой?
— За зеленой.
— Кто зеленая краска, иди к ангелу.
В свою очередь приходит к хозяину черт, выбирает себе краску и уводит ее. Так продолжается до тех пор, пока не разберутся все краски. Тогда сила ангела становится одесную (т.е. по правую сторону) от хозяина, а сила дьявола ошуюю (т.е. по левую сторону). Каждая из партий образует из себя цепь, хватая друг друга сзади за животы. Ангел и черт сцепляются руками, — и вот взревели и ангелы и черти — и началась таскотня. Долго шла борьба, но черт-таки одолел».
Астрид Линдгрен. «Пеппи Длинныйчулок» (перевод Лилианны Лунгиной)
Не ступать на полКто играет: Пеппи и ее друзья Томми и Анника
Что нужно для игры: комната с мебелью
«И вот настало время веселиться. Пеппи предложила игру, которая называется „Не ступать на пол“. Играть в нее очень просто: надо обежать вокруг кухни, ни разу не коснувшись ногой пола. Кто первый обежит, тот и выиграл. Пеппи вмиг справилась с этим заданием, но для Томми и Анники выполнить его оказалось куда труднее. Надо было очень широко расставлять ноги, передвигать табуретки и строить настоящие мосты, чтобы добраться от плиты до шкафчика, от шкафчика до водопроводной раковины и оттуда до стола, а затем, шагнув по двум стульям, перескочить на угловую полку. Между этой полкой и скамейкой было расстояние в несколько метров, но там, к счастью, стояла лошадь, и если суметь взобраться на нее и проползти от хвоста до головы, то можно было, наловчившись, прыгнуть на скамейку.
Так они играли, пока почти самое нарядное платье Анники не превратилось в далеко-далеко-далеко не самое нарядное, а Томми не стал черным как трубочист».
Зеркало ДжонаКто играет: Пеппи, Томми, Анника, другие дети и матросы во главе с капитаном Длинный чулок
Что нужно для игры: ничего
«Когда все наелись до отвала, Томми предложил во что-нибудь поиграть. Например, в „Зеркало Джона“. Пеппи не знала, как в это играют, но Томми объяснил ей, что кто-нибудь должен быть Джоном и что-нибудь делать, а остальные — повторять за Джоном все его движения.
— Прекрасно, — сказала Пеппи, — совсем не глупая игра. Я буду водить.
Став Джоном, она прежде всего полезла на крышу сарая. Для этого надо было сперва забраться на забор сада, а оттуда можно было на животе переползти на крышу. Пеппи, Томми и Анника столько раз это проделывали, что для них это не составляло никакого труда, но для других ребят это показалось очень трудным. Зато матросы с „Попрыгуньи“, привыкшие лазить на мачты, с легкостью справились с этой задачей. А вот капитан их был настолько толст, что для него это было делом нелегким. А кроме того, мочало набедренной повязки за все цеплялось. Все же он забрался на крышу сарая, но, правда, долго после этого не мог отдышаться.
— Эту набедренную повязку я окончательно загубил, — сказал мрачно капитан Длинныйчулок.
С крыши сарая Пеппи спрыгнула на землю. Многие ребята, особенно те, кто был поменьше, конечно, не решились этого сделать, но Фридольф помог им спуститься — он был очень добрый. Потом Пеппи шесть раз перекувырнулась на траве, и все принялись кувыркаться, но капитан сказал:
— Тебе придется, дочка, подтолкнуть меня сзади, иначе мне не перекувырнуться. Так Пеппи и сделала. Но она не рассчитала своих сил и так толкнула своего папу, что он покатился кубарем и никак не мог остановиться: вместо шести раз он перекувырнулся четырнадцать раз!
Затем Пеппи помчалась к дому, взлетела по ступенькам на террасу, тут же вылезла назад через окно, затем на животе проползла к стремянке, которая была прислонена к стене. По стремянке она ловко взобралась на крышу, пробежала по ее гребешку, спрыгнула на трубу, поджала ногу и закукарекала как заправский петух, а потом перепрыгнула на дерево, которое росло перед домом, опустилась по стволу на землю, побежала в дровяной сарай, схватила топор, вырубила в стене доску, пролезла сквозь эту узкую щель в сад, вскочила на забор, с трудом удерживая равновесие, прошла по нему метров пятьдесят, взобралась на дуб и на самой его верхушке уселась отдыхать».
Сергей Козлов. «Всё-всё-всё о Ёжике»
Наблюдать, как меняется небоКто играет: Ёжик и Медвежонок
Что нужно для игры: закат или рассвет
«Над горой туман и розовато-оранжевые отсветы. Весь день лил дождь, потом перестал, выглянуло солнце, зашло за гору, и вот теперь была такая гора. Было очень красиво, так красиво, что Ёжик с Медвежонком просто глядели и ничего не говорили друг другу.
А гора все время менялась: оранжевое переместилось влево, розовое — вправо, а голубое стало сизо-синим и осталось вверху. Ёжик с Медвежонком давно любили эту игру: закрывать глаза, а когда откроешь — все по-другому.
— Открывай скорей, — шепнул Ёжик. — Очень здорово!
Теперь оранжевое растеклось узкой каймой по всей горе, а розовое и голубое пропало.
Туман был там, выше, а сама гора была будто опоясана оранжевой лентой. Они снова закрыли глаза, и, когда через мгновение открыли, вновь всё изменилось.
Оранжевое вспыхивало кое-где слева и справа, розовое вдруг появилось справа, розово-голубое исчезло, и гора вся стала такой темной, торжественной, что от нее просто нельзя было отвести глаз, Ёжик с Медвежонком снова закрыли и открыли глаза: гора была покойной, туманной, с легким розоватым отсветом справа, но они не успели снова закрыть глаза, как этот отсвет пропал».
Владислав Крапивин. «Застава на якорном поле»
Игра в шарыКто играет: мальчик Ёжики и его друзья с Якорного поля
Что нужно для игры: шары (одинаковые по весу и размеру) и препятствия — ворота из проволоки, лунки.
«Игра в шары оказалась похожей сразу на крокет, бильярд, гольф и кегельбан. Но правила и правда были нехитрые. Нужно было пустить по земле свой шар, попасть им по другому и тот, другой, загнать в лунку или воротца из проволочки. Лунка — три очка, воротца — пять, а через воротца в лунку — сразу пятнадцать. Кто сто очков набрал, тот и победитель.
Тяжелые, из небьющегося сплошного стекла шары без задержки летели сквозь траву, отряхивали одуванчики. И рикошетно стукались друг о друга — чак, чак… Все одного размера, блестящие, но такого красивого, как у Ёжики, вишневого, больше не было. Были белые, прозрачные, или бутылочно-зеленые, да еще два лимонных…
Ёжики увлекся игрой. Он купался в веселой беззаботности: как птаха, удравшая из клетки. Все вокруг было так непохоже на недавнюю жизнь, на лицей, на громады и многолюдье мегаполиса. И дышалось так… ну будто долго-долго сидел он в духоте липкой желтой палатки, и вдруг кто-то с размаха распорол тканевый полог. И оказалось, что снаружи — чистота и свежесть… Ёжики сбросил капитанку. Он смеялся, отдувал от лица семена-парашютики и пускал сквозь траву скользкий шар. Научился он быстро…»
Астрид Линдгрен. «Приключения Эмиля из Лённеберги» (перевод Лилианны Лунгиной)
Дуй-передуйКто играет: Эмиль и его младшая сестра Ида
Что нужно для игры: ничего.
«Папа отмылся наконец дочиста и пошел, в ожидании картофельных оладьев, на поле косить рожь. Не успел он уйти, как мама отодвинула засов на сарае и выпустила Эмиля.
— Давай играть в „Дуй-передуй“, — тут же предложил он сестренке Иде, чтобы размяться после долгого сидения.
Ида от восторга запрыгала на одной ножке. „Дуй-передуй“ была замечательная игра. Ее выдумал сам Эмиль.
Заключалась она вот в чем: надо было прыгать на одной ножке по особому маршруту. Со двора в прихожую, из прихожей на кухню, из кухни в спальню, из спальни снова на кухню, из кухни в прихожую, из прихожей во двор, со двора снова в прихожую и так далее. Причем всякий раз, когда Эмиль встречался с сестренкой Идой, они должны были одновременно ткнуть друг друга в живот указательным пальцем и громко крикнуть „Дуй-передуй“.
Вот и вся игра. Но Эмилю и Иде она казалась очень увлекательной. Когда же Эмиль в восемьдесят восьмой раз прискакал на кухню, он столкнулся с Линой, которая шла к плите с полной миской натертого картофеля, чтобы начать печь оладьи. И так как Эмиль решил, что Лина обидится, если не принять ее в игру, а он не хотел никого обижать, он на скаку ткнул ее пальцем в живот и громко крикнул:
— Дуй-передуй!
По правде говоря, этого он, конечно, не должен был делать, ведь он отлично знал, что Лина больше всего на свете боится щекотки.
— И-и-и-и-и! — завизжала Лина и стала извиваться, как гусеница. При этом миска — представь себе, какой ужас! — выскользнула у нее из рук…
Никто, собственно, так и не понял, как это случилось, но папа, который, как назло, именно в этот момент распахнул дверь кухни, надеясь наконец пообедать, оказался опять с миской на голове.
— Б-л-у-р-п! — снова взревел папа Эмиля, потому что сквозь тертую картошку ничего более членораздельного никто на свете произнести не может».
